Именно этот эпизод, кстати, один из ключевых в кампании Двенадцатого года, когда тоже решалась судьба Русской армии и Отечества, литературные исследователи романа «Война и мир» обходят своим вниманием.
Подумаешь, какой-то военный совет в Дриссе: собрались генералы, долго спорили и договорились до того, что бросили без толку созданный укреплённый лагерь, в котором, ожидая Наполеона, войска находились под ружьём всего пять дней.

Одной лишь фразой Лев Толстой раскрывает авторское отношение к свершившемуся событию. Боевому офицеру через полвека после Великой баталии отнюдь не кажется откровенно бестолковым план генерал-лейтенанта Пфуля, которому в Первой русской армии устроили настоящую фронду. Почему?
— Русский человек самоуверен, потому что ничего не знает и знать ничего не хочет, — бескомпромиссно утверждает Толстой.
Конечно, за такие слова можно обрушить весь шквал огня на «зеркало русской революции», загоняя писателя в рамки этого «классического» определения, где ничего нет, кроме метафоры-пустоцвета. Но жизнь ведь ещё никогда не умещалась в какие-либо схемы, она всегда полнее, чем мы о ней думаем.
Когда я вновь перечитывал «Войну и мир», аж подпрыгнул от точности наблюдения писателя. Не здесь ли, не в этом ли толстовском приговоре, кроется корень многих национальных бед, что будут из века век передаваться по наследству грядущим поколениям?
Целое столетие нечто вселенское перманентно создаём, чего абсолютно не знаем, да и узнать-то вряд ли захотим!..
Акварельный рисунок художника Александра Апсита «Русские уланы на разведках»