В пресс-турном автобусе, идущем в Канск, коллега-эсктремальщик, издающий туристический журнал, начал приглашать всех, кто хотел бы отправиться на лодках по строптивой реке Кан.
— Ледяной поход, — думая о своём, заметил я, имея в виду последний переход генерала Каппеля по заснеженной реке.
— Да какой же он «ледяной»: вода там теплее, чем в Енисее, — ответил путешествующий собрат.
Он, конечно, и не догадался, что речь-то о трагических событиях Гражданской войны, которые разыгрались в Сибири в январе 1920 года.
Увы, даже в наше информативный век мало кто знает, чем же «знаменита» в русской многострадальной истории эта порожистая река Кан.
«Река Кан ничего не говорит тем, кто не шёл по ней или кто шёл позднее по проложенной дороге, — читаю воспоминания Генерального штаба генерал-майора Павла Петрова «От Волги до Тихого океана в рядах белых». — На каждой остановке трагедия; сани во время движения по мокрым местам захватывают, загребают снег и обмерзают, становятся тяжёлыми. Надо обрубать лёд. Если же пришлось остановиться на мокром месте, то сани просто примерзают так, что лошади не могут их взять. Уже много окончательно выбившихся из сил лошадей, еле стоят или ложатся, чтобы больше не вставать. В воздухе крики, брань, разговоры…»
Нет на территории бывшей Енисейской губернии ещё ни одного указующего знака, который бы напоминал современнику о том Великом исходе русских людей за пределы истерзанной Отчизны. Но, похоже, именно такую возможность не исключал со временем генерал Петров, прозорливо взглянувший на Родину из заокеанского Сан-Франциско:
«История не сказала ещё подлинно справедливого слова о нашей Гражданской войне, и, вероятно, оно будет сказано только тогда, когда Россия станет свободной от лап коммунизма и там найдутся историки, способные воспринять и осветить подлинную сущность Белого движения, белой борьбы и белой идеи».
Это было написано Павлом Петровым в 1964 году, когда боевого генерала даже в эмигрантских кругах могли запросто объявить стариком, который в силу возрастных причин оторвался от реалий и невольно впал в детство.
