Вот до чего дожили! Всякие углубления в Историю и какие-либо параллели нынче даже и проводить-то страшно. Ведь стоит озвучить информацию о том, как жили чиновники в императорской России, так её сразу же возьмут на вооружение в «руководящей и направляющей», то есть в «ЕдРо». Но и молчать, не рубанув правду-матку, — сил больше нет!
А известно вот что: в девятнадцатом веке чиновник работал на царя-батюшку в среднем 18 дней в месяц.
Остальное время — исключительно неприсутственное, распоряжайся им по своему усмотрению. Ко всему прочему — двухмесячный оплачиваемый отпуск ежегодно, а сверх того ещё два месяца, но уже без содержания. При таком щадящем регламенте даже героический Нос из одноимённой повести Николая Гоголя, обыкновенный орган обоняния, сопливый и не очень, получая гражданский чин, начинал иную жизнь, становясь крайне Значительным лицом.
Ну а ежели чиновник отсутствовал на службе более четырёх месяцев, задержавшись, к примеру, где-нибудь за границей, только в этом случае его отставляли от должности, но о «волчьем» билете никто даже и речи не заводил. Иногда проштрафившегося журили, как в своё время Гоголя, служившего по Министерству внутренних дел: «Так нельзя служить, Николай Васильевич!»
Остракизмы изобрели другие, и всё это случится потом!
В министерских департаментах рабочий день начинался с десяти и заканчивался в четыре часа пополудни. Время никто не двигал, ни вперёд и ни назад, и у чиновника от незыблемого постоянства часовых стрелок имелся солидный астрономический запас — целых два часа по сравнению с регламентом нынешним. Это позволяло расслабиться на званых ужинах, не особо озадачиваясь тем, что на службу завтра рано вставать. Про качество горячительных напитков вообще молчу!
Профсоюз чиновников (в случае его создания, конечно!) может свободно предъявлять нашему родному либерально-державному правительству решительный ультиматум: отыграйте-ка назад, господа хорошие, возвращайте всё, как и было в Российской империи, или завтра же бессрочную забастовку начнём…
Что тогда от всеобщего бюрократического простоя все мы, грешные, от чиновного порядка зависящие, делать-то будем?
