Дворовый диспут о колесе
Как начинается поэма великого Гоголя «Мёртвые души»? С показа нашей извечной созерцательности, любви не столько себя показать — просто поглазеть.
Во дворе гостиницы губернского города NN очутились два мужика, которым подвернулся случай — судить о качествах экипажа, рессорной брички, на которой восседала серая личность: не слишком толст и не слишком тонок, так себе, «господин средней руки». О таком, даже если сильно будет напрягать в участке мордатый пристав, и сказать нечего. Совсем другое дело — колесо.
— Вишь ты, — сказал один другому, — вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?
— Доедет, — отвечал другой.
— А в Казань-то, я думаю, не доедет, — отвечал другой.
— В Казань не доедет, — отвечал другой.
Этим, как известил нас классик, весь разговор и кончился.
Однако у меня такое впечатление, что по прошествии почти полутора веков дворовый диспут продолжается, но теперь уже на Интернет-страницах. Чего только ни выкладывается на лентах, какие только сценарии ни выписывают политические аналитики, которые пытаются строить прогнозы, проводя исторические параллели с роковым Февралём и нынешней «молодой» Россией.
Из всей этой массы пророков, как упёртых атеистов, так и православных, здравствующих ныне и уже почивших, можно только согласиться с одним Солженицыным, который (давненько, правда) говорил в пику отечественным детерминистам: История иррациональна. И развивается она по воле Божественного случая, предугадать который абсолютно не дано никому.
Лично мне этот кусочек «Мёртвых душ» кажется во многом даже символичным. Ещё и потому, что начальные главы поэмы Гоголь читал Пушкину, и по мере того, как завершал свою литературную презентацию Николай Васильевич, всё более мрачнел Александр Сергеевич, пока не произнёс свой приговор:
— Боже, как грустна наша Россия!
Пушкин точно в зеркало глядел. Пройдут века, сменятся общественные формации, и новые технологии несколько переделают русского человека, но, в сущности, он и не изменится нисколько. И все его суждения о том, какие фурункулы в государстве назревают и как их лечить, каким скальпелем резать, из чемоданчика доктора Астрова или гуманиста Рошаля, останутся на уровне дорожного колеса.
Художник Фёдор Моллер, «Гоголь в Риме», 1840 год
