Говорят, профессиональные военные — отличные психологи, поскольку имеют дело с человеческим материалом. В случае с бывшим артиллеристом Наполеоном это верно лишь отчасти: он вроде бы и разглядел способности Бернадотта, а всё-таки не сумел найти своему полководцу должного применения.
Не сделал этого даже тогда, когда тот, не слишком удачно, правда, женившись, породнился с кланом Бонапартов. Ни маршальский жезл, ни портфель военного министра Франции не сулили Жану Батисту крепкую защиту от перманентной критики и недовольства Наполеона: по нему, Бернадотту, всегда наводил свои орудийные стволы первый человек Великой империи — такой же, в сущности, выскочка, сделавший в ходе революционных потрясений и войн головокружительную карьеру.
Но, похоже, здесь всё объясняет та мудрая русская пословица, согласно которой двум медведям в одной берлоге всегда будет неуютно. Бернадотт, этот гасконец с классическим римским носом, долго искал свою комфортную берлогу и нашёл её в … Швеции, где в 1810 году судьба предложила ему самую невероятную должность. Для отставного маршала то была почти синекура — титул наследного принца не самой последней европейской державы.
Факт прихода в большую политику принца-регента северной страны и одновременно скрытого оппонента Бонапарта заметили не только дипломаты — это обстоятельство тут же взял на вооружение русский император. Трудным для нас летом 1812 года, когда русская армия откатывалась всё дальше к Москве с крайне нежелательными для себя последствиями, Александр Павлович почти сразу после посещения первопрестольной заспешил в финский городок Або (Турку).
Здесь проходила его встреча с Бернадоттом и в итоге 18 (30) августа был подписан Абоский секретный договор, по которому Швеция становилась союзником России. Как и полагается, намерения сторон и сами переговоры остались в тайне, а потому со времён Карла Маркса (он даже сочинил по этому случаю очерк «Бернадотт»), здесь можно было фантазировать, дабы всячески принизить роль русских в исторической борьбе с Наполеоном.
Так, согласно главному революционному теоретику, император Александр предлагал опальному маршалу принять главнокомандование над русской армией и разбить в пух и прах полчища Наполеона. Всё это — не более чем «бред седой бороды».
Читаю повествование потомка старинного дворянского рода, князя Алексея Трубецкого «Александр I», вышедшее в США и переизданное в России в 2003 году («Эксмо»):
«Царь получил возможность перебросить в подкрепление Кутузову 14-тысячный российский гарнизон, размещавшийся на северной границе империи. И, что ещё более важно, Александр получил от Бернадотта не только моральную поддержку, но и весьма важный практический совет. Старайтесь любой ценой, советовал бывший маршал, избегать крупных сражений. Сосредотачивайте силы на флангах неприятеля, вынуждая дробить свои войска. Изматывайте его вылазками и контратаками, которые французы не любят более всего и при которых они наиболее уязвимы».
Разумеется, этим советам цены не было, и они ничуть не расходились с донесениями военных агентов Особенной канцелярии военного министерства Российской империи (об этом у меня — ЗДЕСЬ), но царю важно было услышать информацию непосредственно из уст одарённого французского полководца.
Добывая эти сведения и доводя их до нужных людей, император Александр Павлович тоже сражался вместе со своей армией, которую, уступая натиску общественного мнения, вверял светлейшему князю Михаилу Кутузову.
Гравёр Л. Поль по оригиналу Ореста Кипренского, 1820-е годы
