Какую бы хулу ни возводили на Романовых, начало их царствования стало для России золотым веком с точки зрения прироста новых территорий, несопоставимых по масштабам с какой-либо европейской землицей.
Русские люди очнулись от смуты, ощутив воочию, что оказались перед фактом гибели государственности, а потому вознамерились испытать себя как великая нация землепроходцев, раздвигающих пограничные рубежи.
Даже Колумбу, плывущему под парусами в открытом океане и лишь от его стихии ждущему очередных каверз, было, по-видимому, проще, чем отважным смельчакам, искавшим не только за Уралом, но и намного дальше и новую землю, и счастливую долю. Она, эта доля, была и в самом процессе открытия неведомого континента, именуемого Тартарией, или великой Сибирью. В проводники и охранники (и здесь я соглашусь с Валентином Распутиным) русские землепроходцы брали «нечто совершенно иное, что, подобно вифлеемской звезде, и было путеводным чувством — Родиной, которую они продолжали на восток».
«А преж, государь, меня, в тех местах никакой русский человек не бывал», — писал боярский сын Пётр Бекетов молодому царю Михаилу Романову.
Нам, ежедневно погружённым в пучину информационно-коррупционных скандалов, не мешало бы в полной мере оценить эту историческую фразу стрелецкого сотника, который с горсткой служивых людей от Енисейска, «матери городов сибирских», продвинулся «встречь солнцу» фантастически далеко.
Не грех бы соотнести это неоспоримое величие предков со своей нынешней «мелкотравчатостью», изрядно подкреплённой тягой к «золотому тельцу». У нас — уже третья по счёту смута, и вновь нам надлежит выйти из неё, отметая продажность бояр и призывая на помощь генетическую память. И только возможность пограничного переустройства на одной шестой части суши можно рассматривать как спасение, как средство излечения либерального недуга, охватившего Россию.
Такие мысли буквально на днях родились у меня на «Зелёном лугу» — знаковом месте города Якутска, где благодаря скульптору Афанасию Романову вознёсся этот дивный памятник. Поразило здесь всё, включая живые детали — красные лепестки зелёных гвоздик: при перманентных сорокоградусных морозах их можно и не убирать вовсе вплоть до самой весны.
А цветы по сложившейся традиции молодожёны принесут ещё и ещё. Бронзовый Пётр Бекетов, слегка припорошённый куржаком, на левом берегу Лены с достоинством смотрит вдаль: он строит сруб у крепкого, на века, листвяжного здания и наверняка знает, чем лечат вороватость, возникающую периодически у «государевых людей».
Фото Валерия КОРЧИНА
